Япония, как островное государство в Северо-Западной части Тихого океана, ввиду ограниченности своих сельскохозяйственных площадей не в состоянии была обеспечивать в прошлом, да и в настоящее время, своё население продовольствием без морских промыслов. Последнему способствовали и окружающие Японию биологически высокопродуктивные воды этого океана и прилегающих морей, что исторически предопределило удовлетворение населения страны белками животного происхождения в основном за счет водных биоресурсов. Это прежде всего многочисленные виды рыб, китообразных, ракообразных, моллюски и водоросли.
Годовое потребление населением Японии рыбы и морепродуктов в довоенный период и в большую часть Второй мировой войны составляло 80−100 кг/чел/год. Такое количество обеспечивало японцев не менее чем на 60−70% белками животного происхождения.
Япония ещё в довоенные годы имела для того периода современный рыбопромысловый флот с квалифицированным персоналом и соответствующие эффективные орудия лова. Среди них наибольшее значение имели ярусы, тралы, различные сетные орудия лова, включая и дрифтерные сети для облова лососевых, тунцов и других видов в открытом море.
Японские рыбопереработчики были мировыми лидерами в освоении консервирования рыбы и морепродуктов, что позволило их длительно хранить и снабжать рыбными консервами, сушеной, соленой и вяленой рыбой и водорослями прежде всего армию и флот.
В последующем, во время Второй мировой войны, это имело существенное значение, поскольку флот и армия Японии в ходе агрессивных захватнических действий территорий других государств все больше и больше удалялись от метрополии. Вот здесь и пригодилась консервированная рыба и морепродукты.
Вмести с тем с ростом населения страны, развязыванием милитаристской Японией Второй мировой войны в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что требовало ещё и бесперебойного снабжения продовольствием армии и флота, возникла необходимость в наращивании вылова и производства рыбной продукции за счёт расширения районов морского рыболовства.
В этих целях ещё в довоенный период японский рыболовный флот активно начал осваивать рыбные запасы, и прежде всего лососевых, в водах советского Дальнего Востока — в Японском, Охотском, Беринговом морях и вплоть до Чукотки. Вышел японский рыболовный флот и на облов лососевых в воды США, к Алеутским островам. Осуществлялось все это японцами методично, настойчиво, используя весь свой политический, дипломатический и экономический арсенал.
Да и на протяжении всей российско-, советско-японской истории Япония постоянно заявляла претензии на монопольное право по ведению промышленного рыболовства в Японском, Охотском, Беринговом морях. При этом используя прибрежные воды Сахалина, Курильских остовов, Приморского края, Камчатки и Чукотки в качестве основных районов промысла с правом создания на их прибрежной территории — советской территории — своих опорных баз по переработке рыбного сырья и отгрузке её продукции в метрополию.
Анализ всех межгосударственных Договоров, Конвенций и Соглашений между царской/советской Россией и Японией, заключенных в предвоенный период, показывает, что в них последняя неизменно добивалась — и небезуспешно — получения ею прав на развитие своего рыболовства с использованием сырьевых рыбных ресурсов в прилегающих к российскому/советскому побережью водах Дальнего Востока. Эти права зафиксированы как в ряде положений Портсмутского мирного договора 1905 года, так и в советско-японской Конвенции 1925 года и концессионных договоренностях по рыболовству.
По существу, японская рыбная промышленность, обладая для того периода современными средствами добычи и переработки рыбы, ракообразных и водорослей, полностью господствовала на побережье Дальнего Востока — от Приморского края, Сахалина, Курильских островов и до Камчатки, Чукотки, — вылавливая, перерабатывая и вывозя в Японию сотни тысяч тонн рыбопродукции. Тем самым сдерживалось развитие отечественного рыбного хозяйства Дальнего Востока.
Всё это позволило Японии в первые годы развязанной ею Второй мировой войны в Азиатско-Тихоокеанском регионе и накануне Великой Отечественной войны достичь в 1939 году максимального годового вылова в 4,3 млн тонн водных биоресурсов, большая часть которого приходилась на районы Охотского, Берингова, Японского морей и Северо-Западную часть Тихого океана.
Даже в годы Второй мировой войны Япония продолжала вести активное рыболовство в водах советского Дальнего Востока, обеспечивая рыбопродукцией как метрополию, так и японскую армию и императорский Военно-морской флот. В этой связи и заключенный 13 апреля 1941 года Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом создавал определенные, выгодные для Японии, условия по сохранению и продолжению рыболовства в водах советского Дальнего Востока в условиях войны.
По данным японских исследователей, в 1941 году общий вылов рыбы, ракообразных и водорослей Японией был рекордным за весь военный период и составлял 4,5 млн тонн, из которых не менее 600 тыс. тонн приходилось на воды, прилегающие к побережью советского Дальнего Востока. Экспортные оценки свидетельствуют, что и в годы Второй мировой войны ежегодно из этих районов отгружалось в Японию не менее 400—450 тыс. тонн высококачественной рыбопродукции, включая консервы из лососевых, выработанные японскими рыбопромышленниками.
По существу, Япония в результате такой агрессивной рыболовной политики, добившись немалых успехов на этом направлении, стала своего рода заложницей, другими словами, зависимой в обеспечении себя продовольствием от результатов морского промысла в советских водах Дальнего Востока.
Потерпев сокрушительное поражение во Второй мировой войне и в соответствии с Актом о безоговорочной капитуляции Японии от 2 сентября 1945 года, она наряду с другими положениями лишилась полностью Курильских островов и южной части острова Сахалин, которые по праву отошли к СССР.
В результате японское рыболовство прекратило полностью промысел водных биоресурсов в советских водах Дальнего Востока.
Оккупационные американские власти до 1948—1950 года ограничили её рыболовство только прибрежными водами Японии. Однако в последующем по настойчивому требованию японских властей и рыбопромышленников со ссылкой на ограниченность поступления рыбных продуктов на внутренний рынок и необходимость их увеличения районы промысла Оккупационными американскими властями были расширены и распространены на всю северо-западную часть Тихого океана с прилегающими морями. Это позволило японскому флоту вновь начать нерегулируемый промысел в российских водах Дальнего Востока, сосредоточив свои промысловые усилия на хищническом дрифтерном лове лососевых, воспроизводящихся в реках советского Приморья, Сахалина, Курильских островов и Камчатки.
Одновременно с этим США и Канада в целях защиты лососевых, воспроизводящихся в их реках тихоокеанского побережья и Аляски, заключили в 1952 году с Японией трехстороннюю Конвенцию о рыболовстве в открытом море (200-мильные зоны тогда отсутствовали) в северной части Тихого океана. В соответствии с нею Япония «добровольно» обязалась не вести промысел лососевых восточнее 175° 0′ западной долготы, которая получила образное наименование «район воздержания».
В результате лосось американского происхождения был надёжно защищён с использованием правовых механизмов и давления от нерегулируемого промысла Японии. Такие действия американцев привели в свою очередь к увеличению пресса японского промысла на запасы лососевых, происходящие из рек советского Дальнего Востока. Несомненно, такое решение США в годы холодной войны было направлено осознанно с целью создания конфликтной ситуации между СССР и Японией и на рыболовном направлении. Знали ли об этом японские власти? Полагаю, что знали и шли на это осознанно.
Буквально за короткий период нерегулируемый послевоенный японский промысел в открытых районах океана и дальневосточных морей, особенно дрифтерными сетями, лососевых рыб, происходящих из рек советского Дальнего Востока, увеличился с 7,8 тыс. т в 1951 году до 160,7 тыс. т в 1955 году. В промысле участвовало до 400 японских судов, которые многокилометровыми дрифтерными сетями перекрывали миграционные пути прохода лососевых на нерест в реки Камчатки, Сахалина, Курильских островов и Приморского края.
Такой пресс японского промысла начал отрицательно влиять на состояние их запасов и, как следствие, на подход лосося к берегам и заход его в нерестовые реки. Что повлияло и на результативность российского берегового промысла. Уловы дальневосточных рыбаков уменьшились с 200—290 тыс. т в первые послевоенные годы до 80—90 тыс. т в середине пятидесятых годов прошлого века.
В этих условиях Правительство СССР по требованию дальневосточных рыбаков на переговорах по Мирному договору, которые проходили в 1955 году в Лондоне и в 1956 году в Москве и были далеки от завершения, предупредило японцев, что примет необходимые меры по защите запасов лососевых, происходящих из рек советского Дальнего Востока.
В подкрепление своих намерений 10 февраля 1956 года Совет Министров СССР рассмотрел вопросы по воспроизводству и охране дальневосточных лососей и поручил соответствующим ведомствам, включая Министерство рыбной промышленности СССР, и Военно-морскому флоту СССР принять необходимые меры.
В последующем, 21 марта 1956 года, принимается Постановление Совета Министров СССР об охране запасов и регулировании промысла лососевых в открытом море в районах, смежных с территориальными водами на Дальнем Востоке. Была установлена линия в Охотском море и у берегов Камчатки и Курильских островов, севернее которой запрещался промысел лососевых дрифтерными сетями без разрешения соответствующих советских органов. Она получила наименование «линия Булганина», поскольку он подписал соответствующий документ об её установлении. Это был беспрецедентный для того времени шаг в условиях отсутствия соответствующих международно-правовых норм по данной проблеме.
Нависла реальная угроза полного срыва японского лососевого дрифтерного промысла в сезон 1956−1957 годов, да и не исключалось и его полного прекращения в перспективе. Допустить этого японские власти не могли, поскольку давление на них рыбаков, а это активные избиратели депутатов Парламента Японии, было значительным.
В этих условиях Япония направляет в Москву в качестве своего специального представителя для решения возникших рыболовных проблем министра земледелия и лесоводства Итиро Коно, в подчинении которого находилось и рыбное хозяйство. Японцы вынуждены были пойти на ускоренную разработку специальной Конвенции о рыболовстве в открытом море в северо-западной части Тихого океана между СССР и Японией. Её подписание состоялось 14 мая 1956 года в Москве. Однако вступление в силу Конвенции в соответствии с её заключительной статьёй 8 было обусловлено, по настоянию советской стороны, только одновременно «…в день вступления в силу Мирного договора или в день восстановления дипломатических отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». Как вытекает из этой формулировки, ещё в середине мая 1956 года теплилась надежда на возможность достижения договорённости по заключению полномасштабного мирного договора.
В последующем, под давлением США эти иллюзии по разработке и подписанию мирного договора быстро испарились и стороны пошли на принятие хотя бы Совместной Декларации между СССР и Японией, подписание которой все же состоялось 19 октября 1956 года. Этому ускорению, своеобразному катализатору подписания Декларации 1956 года в определённой степени способствовала Конвенция о рыболовстве в открытом море.
Ратификация Совместной Декларации прошла одновременно 8 декабря 1956 года Президиумом Верховного Совета СССР (в нарушение существующей на тот период внутренней процедуры) и правительством Японии. Обмен ратификационными грамотами был произведён в Токио 12 декабря 1956 года. С этого времени и в течение 21 года прошлого века Конвенция о рыболовстве между СССР и Японией продолжала действовать, и только в апреле 1978 года, в связи с введением СССР в дальневосточных морских районах 200-мильной зоны, она была денонсирована.
За более чем 20-летний период Конвенция 1956 года способствовала сокращению нерегулируемого дрифтерного промысла лососевых и приостановила тенденцию снижения их запасов. Однако этих мер было недостаточно для полного восстановления их численности исходя из природных возможностей среды их обитания.
Только с полным прекращением японского дрифтерного промысла в 200-мильной дальневосточной ИЭЗ России и в открытых районах Тихого океана, что произошло в конце прошлого — начале этого века, проблема восстановления запасов лососевых приобрела практический характер. Была отведена угроза дальнейшего падения запасов лососевых Дальнего Востока, созданы условия для их восстановления и, как следствие, отечественный вылов в современный период достиг более 500—560 тыс. т ежегодно. Но это уже другая тема для отдельного разговора.
Что же касается главного вопроса, вынесенного на обсуждение Круглого Стола: «Нужен ли России мирный договор с Японией ценой Курил?». Ответ очевиден. Политик, депутат, сенатор, общественный деятель России, безусловно, ответит отрицательно на этот вопрос. Что касается населения Курильских остров, входящих в Сахалинскую область, то их ответ прозвучал в ходе прошедшего референдума, на котором они сказали своё громкое «НЕТ». Аналогичный ответ прозвучал и в ходе опроса, правда, выборочно, населения всей России. К тому же принятые недавно конституционные поправки не допускают отчуждения территорий России.
Всё это, полагаю, хорошо известно президенту Российской Федерации В. В. Путину. И тем не менее российская сторона годами ведет с японской стороной переговоры по заключению Мирного договора в увязке с территориальными притязаниями Японии на южные Курилы и Малую Курильскую гряду.
Уже проведено 27 встреч-переговоров на уровне президента России и премьер-министра Японии. В результате была достигнута договорённость продолжить и далее переговоры по Мирному договору, приняв за основу положения Совместной Декларации 1956 года.
Однако сама Декларация 1956 года на протяжении своего 65-летия полностью себя исчерпала. Реализованы практически все её положения. К тому же по Совместной Декларации 1956 года у российской стороны нет никаких правовых обязательств по заключению Мирного договора с Японией. Напомню, в прошлом Япония была союзником фашистской Германии. Да и сама Япония, как известно, является агрессором, развязавшим войну в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Справедливости ради следует все же упомянуть, что, в соответствие с пунктом 9 Совместной Декларации 1956 года, там заложена формула обоюдного «согласия» на «…продолжение… переговоров о заключении Мирного договора». Во второй части этого пункта прописано, на каких условиях это может произойти.
Все попытки реализовать эти положения в течение 65 лет посредством переговоров успеха не имели. Нет никаких перспектив достичь положительного результата по формуле статьи 9 Декларации 1956 год в настоящее время, да и в далёкой перспективе.
Таким образом, и этот 9 пункт Совместной Декларации 1956 года полностью исчерпан. К тому же японские власти, выдвигая всё новые и новые территориальные притязания к российской стороне, тем самым давно отказались от положений пункта 9 Совместной Декларации. Тогда зачем мы ведем эти бесперспективные переговоры? С тем, чтобы поощрять японский реваншизм?
В создавшихся условия было бы более прагматичным прислушаться к предложениям, прозвучавшим в Обращении к российской и японской общественности от 5 февраля 2021 года (прилагается). В них предлагается, наряду с другими положениями, перейти к новому этапу «…гармоничных, уважительных и добрососедских отношений на благо народов России и Японии на длительную перспективу…».
Материал представляет собой выступление автора на круглом столе «Нужен ли России мирный договор с Японией ценой Курил? К 65-летию восстановления советско-японских дипломатических отношений», состоявшемся в ИА REGNUM 8 декабря 2021 года.
Приложение к статье:
Обращение к российской и японской общественности
5 февраля 2021 года.
Участники круглого стола «К новому этапу российско-японских отношений» поддерживают стремление руководства, политических и деловых кругов, равно как и общественности Российской Федерации, к взаимовыгодному наполнению отношений и связей между нашей страной и Японией. Прошедший тридцатилетний период ведения переговоров между руководителями двух соседних государств, в основе которого было стремление Японии заключить «мирный договор в увязке с территориальными претензиями», не привел, да и не мог привести к поставленным целям.
А потому считаем, что следует придать ускорение процессу поиска форм сотрудничества между Россией и Японией, убрав искусственные преграды на этом пути. Считаем важным зафиксировать в новом многоплановом межгосударственном документе в качестве «маяка» на длительную перспективу основные принципы двусторонних отношений, исходящие из понятия взаимного уважения, невмешательства во внутренние дела, отказа от территориальных претензий, политической деликатности и осмотрительности, здравого смысла и учёта интересов обеих сторон.
Однако достижение таких целей, на наш взгляд, нереально, если в качестве условия развития отношений японская сторона будет продолжать ставить вопрос об отторжении в свою пользу так называемых «северных территорий», даже если при этом ограничится требованием лишь части Курильских островов. Ибо задача вывода отношений между Россией и Японией на качественно новый уровень не может решаться за счёт откусывания от России её территории. В Токио должны осознать, что это для российского руководства и народа совершенно нереальный сценарий. Проведённые в последние годы опросы общественного мнения, в том числе и с участием японских журналистов, со всей определенностью показывают, что народ России не допускает мысли о передаче Японии Курильских островов, какие бы намёки на «материальную благодарность» Японии для России ни делались.
Мы вполне в состоянии самостоятельно развивать нашу страну в целом и Курильские острова в частности, что, впрочем, и делается. Государство в последние годы вкладывает миллиардные суммы для того, чтобы наладить отвечающие современным требованиям благоприятные и привлекательные условия работы и проживания на Курильских островах.
Несмотря на то, что премьер-министр Японии Ёсихидэ Суга заявляет о стремлении его правительства к развитию всего комплекса японо-российских отношений, считаем неприемлемым его недавнее заявление о том, что Япония якобы «обладает полным суверенитетом над северными территориями», то есть над законно принадлежащими Российской Федерации южными Курильскими островами. Не стоит доказывать, что это утверждение абсолютно не соответствует действительности, ибо никаких следов японского суверенитета там нет и быть не может.
Из заявлений Ё. Суги и членов его кабинета следует, что в Токио отождествляют получение южных Курильских островов с подписанием «мирного договора», ставшего анахронизмом, ибо состояние войны между нашими странами было официально прекращено Совместной декларацией 1956 года. При этом японское правительство, искажая положения этой Декларации, ставит подписание такого договора в зависимость от предварительного согласия Москвы отдать Японии все южные Курилы, включая Кунашир и Итуруп, на что ни советское, ни российское правительства никогда не соглашались. Со всей определённостью заявляем, что такой подход — тупиковый путь.
Делая, по сути, реваншистские заявления, японские деятели игнорируют принятую в Конституции Российской Федерации поправку, которая гласит: «Российская Федерация обеспечивает защиту своего суверенитета и территориальной целостности. Действия (за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами), направленные на отчуждение части территории Российской Федерации, а также призывы к таким действиям не допускаются». Если следовать букве Основного закона РФ, отныне вопрос об отчуждении каких-либо островов Курильской гряды, включая Малую Курильскую гряду, не может выноситься на межгосударственные российско-японские переговоры. Что же касается слухов и домыслов о том, что эти оговорки якобы позволяют «решать вопрос северных территорий», то, по разъяснению МИД РФ, внесенные в текст поправки исключения не имеют отношения к российско-японским переговорам о подписании межгосударственного договора. Хотелось бы, чтобы в Стране восходящего солнца с большим уважением относились к коллективной воле одобривших поправку граждан России и уважали Основной закон суверенного государства, с которым Япония состоит в дипломатических отношениях.
Давно назревший отказ официального Токио от бесперспективной политики и идеологии предъявления соседней стране и ее народу необоснованных территориальных претензий был бы по достоинству воспринят в России и создал бы ощутимый свежий климат для нового этапа гармоничных, уважительных и добрососедских отношений на благо народов России и Японии на длительную перспективу.
Участники круглого стола «К новому этапу российско-японских отношений»:
В. К. Зиланов — профессор, экс-замминистра рыбного хозяйства СССР, В. П. Зимонин — д. и. н., профессор, М. А. Колеров — главный редактор ИА REGNUM, А. А. Кошкин — д. и. н., профессор, Ю. В. Крупнов— политолог, публицист, И. А. Кульнев — зам. председателя АРСИКО, В. С. Микоян — главный эксперт «Меркурий-клуба», А. Ю. Плотников — д. и. н., профессор.
Источник: