Больше шести лет в Йемене продолжается гражданская война, в результате которой, по оценкам международных организаций, число внутренне перемещенных лиц превысило 4 млн человек, 80% населения нуждается в гуманитарной помощи. Однако, как ни удивительно, в этой стране есть место и для другой реальности.
«Йеменцы заперты в своих горах, им некуда деваться, несмотря на войну и гуманитарный кризис», — вспомнились слова одного дипломата при подлете к столице провинции Хадрамаут на востоке Йемена — городу Сайуну. Похожие на крепости причудливые зубчатые горы надежно укрыли долину — сельскохозяйственную житницу Йемена, самый богатый и наиболее спокойный в последние годы регион страны. Международный аэропорт Сайуна единственный не прекращал работу все 6,5 года гражданской войны в Йемене. Благодаря этому город стал бурно развиваться.
На земле Хадрамаут предстает настоящей картинкой из восточной сказки: зеленые возделанные поля с пальмовыми рощами, заключенные в объятия песчаного цвета гор, старинные восточные базары, женщины в черных одеяниях с закрытыми лицами. Картинка городской жизни региональной столицы почти ничем не отличается от изображений на фотографиях столетней давности, висящих в здании национального музея, только на улицах вместо осликов — автомобили.
Жителям этого региона на востоке Йемена повезло, географически он оказался отрезан от театра военных действий: с севера от наступления повстанцев из хуситского движения «Ансар Аллах» его оберегает провинция Мариб, где в настоящее время идут тяжелые бои. С юга от группировок сепаратистов Хадрамаут отгораживает провинция Шебва. Оказалась неинтересной долина Хадрамаут и для иностранного вторжения на фоне захвата всех портов и береговой линии в Йемене ОАЭ. В итоге этот район в последние годы превратилась в новый центр силы. Бежавшие от повстанцев на севере центральные власти оказались выдавлены и с юга страны, поэтому многие министерства и ведомства в составе международно признанного правительства Йемена переместились в Сайун.
Йемен большую часть своей истории не был единой страной. К концу XIX века на юге был установлен британский протекторат, север был частью Османской империи, а после ее падения превратился в Йеменское королевство. Просуществовало оно, правда, меньше 40 лет. Монархию в 1960-е гг. сменила Йеменская арабская республика. В то же время получил независимость от англичан и юг, где была создана Народная Демократическая Республика Йемен. 1970-е гг. прошли под знаком войны севера и юга. В ноябре 1989 г. две страны подписали соглашение об объединении в течение года. Йеменская Республика со столицей в Сане была официально провозглашена в мае 1990 года. Объединенное государство возглавил президент Северного Йемена Абдалла Салех. На этом посту он оставался до 2011 года, когда ушел в отставку на волне народных протестов «арабской весны». Причем отдал власть он добровольно и еще несколько месяцев оставался на посту «почетного президента». Государство возглавил выходец с юга Абд-Раббо Мансур Хади.
В конце 2014 — начале 2015 года хуситское движение «Ансар Аллах» установило контроль над Саной. Президент Хади бежал на юг в Аден, а затем и вовсе в Саудовскую Аравию. В марте 2015 года силы арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией и ОАЭ вторглись на территорию Йемена под предлогом возвращения власти президенту Хади. Экс-президент Салех сначала поддержал хуситов, но в 2017 году решил помириться с Эр-Риядом и выступил против «Ансар Аллах», призвав йеменцев объединиться. Предательство ему не простили. 4 декабря его машину подорвали из гранатомета, а он сам был убит выстрелом в голову. Война в Йемене продолжилась. Причем на всех фронтах.
Йемен де-факто расколот на три части. На севере правит хуситское движение «Ансар Аллах» и ядро бывшей партии «Всеобщий народный конгресс». Они контролируют около 20% территории страны, в том числе Сану. На этой территории проживает около 80% населения страны. Юг страны в 2019 году оказался под властью сепаратистов из Южного переходного совета, который на деле не обладает контролем над многочисленными вооруженными группировками, действующими в этой части страны.
Международно признанные власти Йемена, в том числе многие министерства, после захвата власти в Адене сепаратистами были вынуждены переместиться в более спокойную восточную часть страны — провинцию Хадрамаут. А президент Хади остается в Саудовской Аравии. В настоящее время правительство полностью контролирует только три провинции Йемена. Но расклад сил все время меняется. При этом если международно признанное правительство поддерживают ОАЭ и Саудовская Аравия, то в помощи хуситам обвиняют Иран.
Новый экономический и политический центр
Власти богатой нефтью провинции, которая и до войны приносила в бюджет страны до 80% доходов, не скрывают намерений еще больше укрепить главенствующее положение региона на фоне войны в других частях страны. Хадрамаутцы помнят, что в древности их провинция была частью одного из южноаравийских царств. Возможное официальное разделение Йемена на несколько частей очень волнует власти региона, они хотят быть готовыми на случай, если восток страны станет самостоятельным.
«Мы работаем над проектами будущего в Хадрамауте, воплощаем в жизнь более 180 инфраструктурных проектов, несмотря на войну и экономические трудности, — говорит глава региона Хадрамаут Вади ва Сахра Исам аль-Касири, — в том числе мы работаем над созданием нового международного аэропорта, который бы соответствовал уровню в соседних странах — Саудовской Аравии, ОАЭ и Омане и принимал примерно такое же число пассажиров, сейчас занимаемся отводом дороги к нему».
В регионе, население которого значительно увеличилось из-за миграции жителей из других провинций, не забывают и о проектах в областях образования и здравоохранения. «Мы открыли 30 школ за последние годы, строим республиканскую больницу для пациентов с болезнями сердца, единственную такого рода в Йемене, со всеми отделениями, будем делать операции на сердце. Ее открытие планируется в марте следующего года. В больнице будут лечиться йеменцы со всей страны. Около $2,5 млн потратим на строительство академической больницы, в конце этого месяца будут сданы ее первые корпуса, работают детский госпиталь, больница для лечения рака. Теперь мы обеспечены не только мужскими, но и женскими врачебными кадрами, ведь пять лет назад в университете Сайуна, наконец-то, заработал медицинский факультет и девушки из Хадрамаут получили возможность учиться на врачей вблизи от дома», — рассказал господин аль-Касири. В развитии здравоохранения он видит серьезное преимущество региона. По его словам, все средства на проекты идут только из внутренних ресурсов. В Хадрамауте по-прежнему добывают львиную долю нефти в Йемене — около 40 тысяч баррелей в сутки из общего объема в 50−60 тысяч, но провинции достается только 20% от нефтяных доходов. До войны в стране добывали больше 400 тысяч баррелей ежедневно.
Йеменские кондиционеры для пустыни и мужские «юбки»
На востоке Йемена исправно работают и старые, и новые производства. Когда-то глава фабрики инновационных кондиционеров для пустынной местности вместо охлаждающих установок делал деревянные двери в своей столярной мастерской. Зато теперь на его фабрике работают 80 сотрудников и в год предприятие фирмы с веселым названием «Садик Сейфий» (в переводе «Летний друг») производит не менее пяти тысяч кондиционеров. Холодильные установки изнутри обклеены соломой, она абсорбирует выделяемый конденсат. Большинство кондиционеров продают на местном рынке, но часть вывозят в соседние страны — Саудовскую Аравию, Кувейт.
От установленного возле окна кондиционера приятно тянет холодком в йеменский жаркий полдень, но почти нет шума. «Да, он не очень шумный в отличие от других приоконных кондиционеров, а главное — экономичный, снижает потребление электричества вдвое и стоит на четверть дешевле», — расписывает достоинства установки хозяин фабрики Мубарак Бамумин. Но предупреждает, что кондиционер подходит только для сухого пустынного климата, если влажно, он перестает подавать холодный воздух. Есть даже кондиционеры, которые подзаряжаются от солнечных батарей.
На фоне фабрики кондиционеров мастерская по пошиву знаменитых йеменских «юбок» — саронг для мужчин в Сайуне выглядит как иллюстрация к книге XVIII века. В Йемене эти длинные куски ткани, обернутые вокруг нижней части тела в виде юбок, называются «футами» (на арабском языке это слово еще означает «полотенце»), мааваз или сарун. Как и в далекие времена, ткачи по-прежнему сидят в ямах за деревянными станками и педалями регулируют подачу хлопковых или шерстяных ниток. Дизайн и рисунок на юбке каждый мастер придумывает из головы без всяких предварительных набросков и чертежей. Работа у мастеров спорится, увлекательно смотреть за их молниеносно мелькающими руками, которые выбирают нитки нужного цвета. В день у них готово по одной «юбке». Цена одной «юбки» колеблется от 35 до 45 долларов, платить дороже йеменцам в настоящее время не позволяют трудные экономические условия, «юбок» в коллекции местных модников должно быть немало.
Годы войны не поменяли пристрастий йеменцев в мужской моде — даже военные на блокпостах стоят подпоясанные снизу сшитыми из двух половинок длинными кусками ткани. «Представляешь, она угадала, что рисунок на моем саруне традиционен для провинции Хадрамаут, а на другую футу сказала, что такие характерны для Ходейды», — восхищается моими недавно приобретенными познаниями в мужской йеменской одежде помощник губернатора Хадрамаута. Йеменцам явно импонирует интерес иностранцев к национальным традициям. Узоры и ткань на мужских «юбках» из разных регионов Йемена отличаются. Футы из Хадрамаута узнаваемы по простому узору крестиком, «юбки» из южных Шебвы или Ходейды на Красном море выделяются изображением башенок-крепостей. «Футу» из Ходейды можно носить с двух сторон.
Мёд — потерянная статья доходов госказны
Восток Йемена знаменит и своим мёдом. Несмотря на годы войны, его поставки в магазины стран Персидского залива — Катара, ОАЭ, Саудовской Аравии не прекращались. Ровно 40 дней — с конца октября по середину ноября цветет зизифус, или, как его еще называют, китайский финик, по-арабски «седр» — колючий кустарник или небольшое дерево с толстой корой. На найденном в окрестностях Сайуна дереве пчелы уже собрали всю пыльцу с маленьких желтых цветочков. Получаемый из цветков зизифуса мёд уникален своими целебными свойствами, его можно есть даже диабетикам.
«Почему ценится мёд именно из Хадрамаута и именно из «седра»? — переспрашивает Ахмед аль-Атаа, владелец одного из самых крупных хозяйств, чьи пасеки даже в годы войны приносят около 60 тонн мёда в год. — Потому что здесь из-за жаркого климата нет такого разнообразия растений, как на севере, и пчелы вынуждены собирать нектар именно с цветов этого дерева, а оно редкое и произрастает в экологически чистых местах». По его словам, в Йемене занимаются мёдом столетиями. Местным пасечникам не нужны лаборатории, чтобы понять состав и качество меда. «Люди с опытом определяют качество мёда по старинке — по запаху, цвету, консистенции, тягучести, — говорит господин аль-Атаа. — Это не мешает им поставлять мёд в аравийские монархии, где их продукция уже зарекомендовала себя, но служит серьезным препятствием для поставок в другие страны, несмотря на заказы из Европы и США. Сейчас в Йемене нет лабораторий, исследовательских центров, которые бы проверяли качество мёда и выдавали заключения, необходимые для продажи на экспорт, наши лаборатории делают простые исследования, но без полноценных сертификатов невозможно вывозить мёд за рубеж, а ведь мёд мог бы стать весомой статьей доходов в бюджете страны, но власти это не волнует».
Битва за власть на фоне сердечек на дорогах
Если на востоке Йемена жизнь течет обычным чередом, прерываемая лишь тревожными размышлениями йеменцев о зыбкости такого положения, то к северу-востоку от Хадрамаута, в последней северной провинции Мариб, которая остается под властью международно признанного правительства, ситуация совсем иная.
Хуситы неоднократно за последние шесть лет пытались захватить этот важный и богатый нефтью регион, и с начала этого года военные действия за контроль над провинцией возобновились с новой силой. Бои идут в 20 км от центра столицы провинции, города Мариб. Через каждые 500 метров в городе установлены армейские блокпосты для проверки документов, въезд чужакам из других провинций запрещен, так как власти боятся проникновения хуситов. С десяти вечера действует комендантский час. Абсолютно все мужчины в Марибе вооружены. В отличие от востока, где потребление растущего на севере страны легкого наркотика растительного прохождения — ката не в почете, в Марибе листья ката жуют почти все.
За последние несколько лет Мариб из захолустного провинциального центра, население которого не дотягивало и до 400 тыс. человек и, по признанию жителей других провинций, было одичалым, превратился в крупный город с 3,5 млн жителей. В нем оказались все, кто не смог ужиться с новой властью хуситов на севере.
«Под их властью жить абсолютно невозможно. Для них существуют только те, кто их поддерживают, а остальные — враги, которых надо уничтожать, есть только белое и черное. Бывает, с представителями других религиозных и политических сил взгляды не совпадают, например, со сторонниками «Аль-Ислах» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), но мы можем спокойно жить вместе, с этими — нет: либо мы, либо они», — говорит бывший журналист Хишам Тармум. Будучи сотрудником информационного центра при бывшей правящей партии «Всеобщий народный конгресс» в Сане, он в 2015 году попал в тюрьму, где отсидел 5,5 года без предъявления обвинений и смог выйти на свободу только по сделке по обмену пленными между сторонами конфликта. После проведенного на лечении в Египте года он оказался в Марибе и боится лишиться жизни, если хуситы захватят и эту провинцию. Для других жителей Мариба, исповедующих ислам суннитского толка, оказалось неприемлемым желание шиитского «Ансар Аллах» навязать свои религиозные традиции.
Однако несмотря на прифронтовую обстановку губернатор Мариба Султан аль-Арада сохраняет оптимизм. Когда-то он был депутатом парламента Йемена и посещал Россию в 1995 году, где встречался с покойным Евгением Примаковым (тогда возглавлявшим СВР), о чем с удовольствием вспоминает, как и о купленной в то время ушанке.
За десять лет его правления Мариб сильно изменился. На центральной улице даже появился светофор, что стало для его жителей невероятно значимым событием. На улицах прифронтового города красуются кокетливые сердечки — результат соревнования в ландшафтном дизайне между разными провинциями страны, а в нескольких километрах от главной трассы расположились лагеря внутренне перемещенных лиц. После захвата власти хуситами на севере страны в 2014 году в Мариб бежали больше всего людей со всей страны — свыше 1,2 млн человек, из них более 10% проживают в 161 лагере беженцев. Из-за военного противостояния за последние два месяца пришлось открыть еще 19 лагерей. В самом крупном из них в хлипких палатках в пустыне без электричества, воды и туалетов разместились 275 тыс. человек.
Многие йеменцы с севера меняют лагеря проживания в четвертый или пятый раз, перебегая с места на место от бомб над головой, но никак не найдут покоя даже в пустыне. Запускаемые хуситами в сторону Мариба баллистические ракеты не раз разрывались в лагерях беженцев. «Мне приходилось покидать места проживания уже пять раз. Я потерял двоих детей», — с дрожью в голосе рассказывает бежавший с севера пожилой йеменец Ахмед Наасан.
«Неприятие нами власти хуситов связано с их убежденностью, будто власть им дана Аллахом и только они уполномочены править в Йемене, назначая своих представителей на местах. Кроме того, они изменили государственное устройство в Йемене, разрушили все государственные структуры и привели государство к краху», — объясняет губернатор Мариба невозможность договориться с властями севера миром. Он призывает их стать политической партией и действовать через выборы, не навязывая свою власть силой оружия.
Как союзники превратились в недругов
Помимо поддерживаемых Ираном хуситов Султан аль-Арада жалуется и на действия союзников правительства из числа соседних стран. Несмотря на возможность Йемена зарабатывать на продаже за рубеж нефти и газа, правительство и власти провинции не могут это делать из-за захвата йеменских портов эмиратскими военными и превращения их в военные базы. «Мы готовы возобновить экспорт газа из Мариба, но есть определенные трудности с портом Бальхаф в Аденском заливе», — отмечает Султан аль-Арада.
Невозможность властей Йемена пользоваться портами для получения так необходимой ему прибыли от экспорта углеводородов подтверждает и губернатор южной провинции Шебва Мухаммед Адью, где находится порт Бальхаф. «Протяженность йеменского побережья составляет почти две тысячи километров, но Йемен и его правительство в настоящее время не могут пользоваться ни одним из его портов. Йемен не может отправлять на экспорт сжиженный природный газ (СПГ) и лишен возможности зарабатывать до двух миллиардов долларов в год из-за отказа ОАЭ освободить от их военного присутствия порт Бальхаф в Аденском заливе, через который раньше шел экспорт йеменских нефтепродуктов», — с недовольством констатирует губернатор.
Он раздражен и отказом эмиратцев от идеи правительства Йемена использовать для экспорта нефтепродуктов древний порт Канк в 20 км от Бальхафа. Свое решение союзники йеменского правительства в борьбе против мятежников с севера объясняют боязнью проникновения в страну через этот порт оружия и боеприпасов, хотя йеменские власти пытаются уговорить их на международный контроль деятельности порта.
Войну в Йемене власти разных регионов страны склонны рассматривать не как внутреннее противостояние, а как результат вмешательства внешних сил — более сильных региональных держав при поддержке западных стран. По иронии судьбы, позванные оказать помощь йеменскому правительству братья-арабы и в народном представлении превратились в недоброжелателей. «С эмиратцами у нас дошло до ненависти, отношения с Саудовской Аравией лучше, но мы понимаем, что она не хочет процветания Йемена и его развития, опасаясь конкуренции, они просто нас не любят», — делится мнением посредник в отношениях йеменских властей с местными племенами Джамаль Мухаммед.
Йеменские ученые-хранители древностей указывают на роль союзников-соседей и в уничтожении исторического и культурного наследия страны, которому за годы войны был нанесен непоправимый урон. «Если посмотреть на фотографии из многих мест археологических раскопок и расположения древних памятников, то видно, что эти места были разрушены прямым попаданием авиабомб, это не то, что их случайно задели, их намеренно уничтожили подчистую. Возможно, они подозревали наличие там каких-то военных объектов, но их совершенно не заботило, что в этих местах находятся памятники йеменской истории», — поясняет генеральный директор отделения генерального управления древностей и музеев Йемена доктор наук Хусейн аль-Айдарус. Он напомнил, что в результате саудовских бомбардировок в том числе была разрушена часть руин Великой Марибской плотины, построенной за 700 лет до нашей эры в Сабейском царстве и признанной учеными одним из величайших инженерных чудес древнего мира.
Нельзя разлюбить свою страну
В ответ на банальный вопрос, скучают ли йеменцы по многолетнему правлению бывшего президента страны Али Абдаллы Салеха, который был отстранен от власти в 2012 году и убит бывшими соратниками-хуситами спустя пять лет, многие смеются, затрудняясь найти однозначный ответ. «Йеменское общество раскололось по этому поводу: одни скучают по стабильности и относительной безопасности, которые сопровождали годы правления Салеха, другие же винят его в тех бедах, которые сейчас происходят со страной, и видят их источником его политику», — рассуждают йеменцы. Затянувшаяся гражданская война вынудила многих из них покинуть свою страну, хотя до этого йеменцы, по данным местного МВД, не были замечены среди потоков беженцев, просящих убежища в более благополучных государствах.
«Это прекрасная и в то же время очень своеобразная страна, что бы ни происходило там, я ничего не могу сделать, кроме как любить ее, я так по ней соскучилась», — вспоминает свою Родину проживающая в Катаре йеменская журналистка Ламис аль-Ильми.
Сайун — Мариб — Атак
Юлия Троицкая, руководитель корреспондентского пункта МИА «Россия сегодня» в Катаре
Источник: