Родители любят припугнуть детей мифическим Бабайкой и волком, чтобы дети вели себя тихо и не делали ничего опасного. Накануне самого страшного праздника в году мы поспрашивали петрозаводчан о том, какие пугающие воспоминания у них есть из детства. А вы боялись Бабайку? Пугаете ли своих детей выдуманными существами?
Любовь, 35 лет: «Делает вид, что набирает номер скорой помощи»
— Помню, как в детстве бабушка пугала меня Бабаем и Букой. Кто они такие, я представляла довольно смутно, эти существа казались мне сродни сказочным персонажам, и я, скорее, испытывала любопытство, чем страх. А современных, не по возрасту развитых и гиперактивных детей Бабайкой и вовсе не испугаешь. Второй ребенок моей подруги растет не в меру подвижным, проказливым, упрямым, и она нередко не знает с ним сладу. Жаловалась, что сын ничего не боится: например, не хочет уходить из магазина; скажешь ему, тогда оставайся тут, он и будет стоять на месте, да еще начнет издевательски смеяться вслед уходящей матери. Но однажды этому мальчику пришлось вызвать скорую, и медики сделали ему укол, после чего мама наконец нашла нужный «рычаг». Теперь, если у сына случается истерика, она делает вид, что набирает номер скорой помощи. Ребенок тут же успокаивается и замолкает. Когда я усомнилась, педагогично ли это, и высказала опасения, что будет, если вдруг снова по-настоящему придется вызвать скорую, подруга ответила, что в данном случае ей всё равно: хотя бы что-то действует на сына, потому что все другие угрозы, а тем более уговоры, увещевания бесполезны.
Фото: sm-news.ru
Юля, 31 год: «Кукоище, иди сюда»
— Мне рассказывали, что, когда я мелкая засыпать не хотела и шумела, мне пригрозили: «Придет чудовище и тебя заберет». А потом увидели, как я крадусь в темноте по коридору к входной двери квартиры и шепчу с ней рядом угрожающе: «Кукоище, иди сюда, я тебя не боюсь».
Ольга, 19 лет: «Выставила меня на крыльцо»
— Когда мне было годика четыре, мы проводили лето на даче вдвоем с мамой. Я была послушным ребенком, но в тот раз мы из-за чего-то поссорились, я расплакалась и никак не успокаивалась. Мама долго терпеть не стала: выставила меня на крыльцо и заперлась в доме. Я колотила в дверь как сумасшедшая и кричала, не переставая. Потом мама говорила, что удивилась, сколько у меня силы — я чуть не сломала дверь! И только несколько лет спустя, когда мы с ней вспоминали этот случай, я призналась, что была до ужаса напугана, потому что думала, будто она выгнала меня из дома навсегда! А мама считала, что просто наказала меня, временно выставив за дверь. Она не подозревала, насколько разным было наше восприятие одной и той же ситуации, и сказала, что знай она правду о том, что я чувствовала, никогда бы так не поступила.
Алексей, 32 года: «Это настоящее сродни жестокой пытке, которой нет конца»
— Думаю, ни в коем случае нельзя оставлять маленького ребенка одного в больнице, потому как он не в состоянии постичь, что произошло. Когда я очутился в больнице, мне было года три с половиной, и я уже осознавал себя, но не понимал, почему меня тут оставили. Мне кажется, маленькие дети в таких ситуациях не в состоянии думать ни о прошлом, ни о будущем, они живут в настоящем. И это настоящее сродни жестокой пытке, которой нет конца. Меня окружали чужие люди, и далеко не все из них были добрыми, некоторые ругали за то, что не попросился на горшок, не доел кашу, заплакал, выплюнул таблетку. Когда родители забрали меня домой, я, по словам мамы, сидел, уставившись в одну точку, и ни на что не реагировал. Мне купили новые игрушки, но я не заинтересовался даже ими. Я все переживал внутри, а сказать не мог, и вернулся к нормальному состоянию лишь спустя несколько дней. Не могу сказать, что это как-то повлияло на мое дальнейшее развитие и психику, но свое беспросветное одиночество в незнакомом темном помещении (на ночь электричество выключали) я запомнил на всю жизнь.
Анна, 47 лет: «Меня пугали Хокой»
— Меня пугали Хокой. Что она придет и заберет. До сих пор не знаю, кто это. Мне представлялось, что это такая высокая и довольно-таки толстая тетка в лиловом плаще с капюшоном. Недавно спросила у мамы, и она сказала, что ее тоже пугали Хокой, и она думала, что это большая пушистая гусеница. До сих пор не понимаю, зачем стращать гусеницей, чего там бояться-то, и как она может забрать?
Александра, 29 лет: «Зубастик-то уже стоит за дверью»
— Мой сын был хорошим мальчиком, вот только очень плохо и медленно ел. В садике последним выходил из-за стола, да и дома из-за его неторопливости, рассеянности и баловства с едой и посудой, я нередко теряла терпение. Как-то мы поехали погостить к двоюродной сестре, у которой была дочь одного возраста с моим Максимом. Девочка тоже ела плохо, и когда мы усадили детишек за стол, Оксана, ее мама, вдруг сказала: «А зубастик-то уже стоит за дверью». Лиля тут же усердно заработала ложкой, а Оксана шепнула: «Только с помощью зубастика и удается накормить».
И тут я заметила, что мой сын посмотрел сперва на Лилю, потом — на дверь и призадумался. Я заговорщицки подмигнула сестре, и та сказала: «Макс, если по-быстрому все не съешь, и к тебе зубастик придет!» С тех пор пошло-поехало: «под зубастиков» дети ели дружно и быстро, и мы не теряли на это полдня. Я удивилась, когда однажды Лиля замешкалась за обедом, Максим выглянул в окно и на полном серьезе сообщил: «Давай быстрее! Во дворе уже зубастики стоят, оба черные — один твой, а второй мой»! А когда в конце отпуска мы, попрощавшись с Оксаной и Лилей, сели в поезд, Максим с довольным видом заявил: «Ну все, здесь зубастиков нет!» И незнакомая соседка по купе, которая вообще была не в курсе событий, тут же заявила: «Как это нет? Я только что видела, как два зубастика садились в соседний вагон!» Когда Максим подрос, я спросила его, что же он тогда думал про этих зубастиков, и сын ответил, что нисколько их не боялся, для него это было похоже на какую-то новую игру.
Маша, 27 лет: «Папа пугал детей Бармалеем»
— Я не помню, что меня родители пугали кем-то особенным. Но вот мой папа любил попугать детей наших родственников Бармалеем. Он носил бороду и был высокого роста, поэтому поднимал ребенка к потолку и грозным голосом говорил: «Я злой Бармалей. Я вас сейчас съем». Дети пугались и вели себя тихо. Потом повзрослевшие двоюродные братья и сестры рассказывали мне, что правда его в тот момент боялись.
Вера, 44 года: «Бабушка часто ни с того, ни с сего заговаривала о смерти»
— В детский сад я не ходила, потому что много болела, сидела дома с бабушкой. Хотя та была старенькой, но готовила мне еду, водила на прогулки, рассказывала сказки, читала книжки. Я росла впечатлительным ребенком, с богатой фантазией, и мое тогдашнее восприятие мира омрачало только одно: бабушка часто ни с того, ни с сего заговаривала о смерти. «Вот умрет твоя бабушка, положат ее в красный ящик, опустят его в яму, забросают землей, и больше не будет бабушки, ты никогда ее не увидишь». Слово «никогда» звучало зловеще, и именно с ним у меня стало ассоциироваться понятие смерти. О том, что ничто в жизни не вечно, что будет, когда тебя не будет, рано или поздно задумывается каждый ребенок. По ночам я лежала без сна, пытаясь постичь непостижимое, о чем никто в семье не догадывался. Маленькие дети бывают гораздо умнее, мудрее, чем кажется взрослым, просто ребенок далеко не все может выразить словами. Иногда мама спрашивала, почему я порой становлюсь такой серьезной, молчаливой, а я не могла ответить, что меня, как бы я теперь сказала, мучает детская депрессия. Бабушка прожила очень долго и умерла, когда мне было семнадцать лет: к тому времени меня уже не терзали детские страхи, и такое неизбежное в нашей жизни явление, как смерть, я воспринимала с позиции взрослой философии. Однако я сделала вывод, что надо обязательно задумываться о том, что и когда и надо или не надо говорить своему ребенку.
Надежда, 33 года: «Пугали ремнем»
— Я боялась, что родители не вернутся из леса. Типа их там загрызет медведь или волк и нас отдадут в детдом. Суровое деревенское детство. А так ремнем пугали.
Андрей, 57 лет: «Я тебя тут оставлю, не балуйся»
— В детстве я постоянно слышал от родителей: «Вот будешь плохо себя вести, я тебя тут оставлю, не балуйся, а то милиционер заберет, не шуми, иначе тетя будет ругаться». В результате, когда однажды в магазине я потерял из виду маму, орал так, что сбежались все покупатели. И я закричал еще сильнее, потому что решил, что мама меня оставила и теперь меня заберет кто-то чужой или в лучше случае сильно отругают. Но ругала меня только мама, и всю обратную дорогу я не мог успокоиться и всхлипывал. Я рос стеснительным, боялся чужих людей, зато был послушным и тихим, делал то, что велят родители. Когда я стал старше, папа и мама нашли другой механизм, с помощью которого продолжали держать меня на коротком поводке. Я был поздним ребенком, мои уже немолодые родители не могли похвастать хорошим здоровьем, и я часто слышал: «Не расстраивай маму, ей может стать плохо… Не вздумай грубить отцу, у него поднимется давление». И я всё время сдерживал себя, потому что боялся, что с ними вправду может что-то случиться, а я окажусь виноватым. Родители меня любили и, полагаю, вели себя так не нарочно, а неосознанно, но мне от этого было не легче, потому что я постоянно нес на себе эмоциональный груз.
Юля, 30 лет: «Я боялась крокодила»
— Я боялась крокодила под кроватью, поэтому ноги старалась сразу в тапки засовывать и бежать подальше. Еще боялась домового, про которого вечно рассказывала наша соседка: как она ставит ему блюдце с молоком и конфеты, а утром все пусто.
Светлана, 50 лет: «В черном-черном доме, в темной-темной комнате…»
— Кто из нашего поколения не помнит так называемые «страшилки»: «В черном-черном доме, в темной-темной комнате…» Так мы пугали друг друга в пионерском лагере после отбоя. Сперва орали как бы от страха, потом дружно смеялись и просили: давайте еще! Гуляя во дворе, мы заходили в темный подвал, расположенный внизу нашего дома и в то время не запиравшийся. Шли по его лабиринтам гурьбой, громко пели детские песни, а потом кто-то обязательно таращил глаза и произносил страшным шепотом: «Смотрите!» После чего все с диким визгом бежали к выходу. До конца подвала мы, по-моему, так ни разу и не добрались. Лазили в полуразрушенный дом, искали там привидения и, не найдя, были сильно разочарованы. Все эти «страхи» добавляли нам того, чего не хватает в жизни, — приключений, острых ощущений. Что касается запугивания детей взрослыми, то мне кажется, что в определенных случаях это не так уж плохо, потому что служит своеобразным предупреждением об опасности, корректирует и контролирует поведение. А что делать, если порой иначе просто не получается воздействовать на детский ум, чувства и психику?..
Источник: